Глава 8.

К концу 21 века эволюция мобильных телефонных аппаратов зашла в тупик. Произодители делали их всё меньшего и меньшего размера, одновременно оснащая их всё большим количеством функций. Закончилось всё это тем, что один из телефонов был проглочен его владельцем, но вместо того, чтобы перевариться и покинуть организм, остался паразитировать в нём. Под воздействием желудочного сока и высокой температуры у телефона сбилась программа и он возомнил себя высшим разумом по имени Мегафоникс. Прежде всего он вышел в Интернет и, взломав сервер одного из Швейцарских банков, перевел на счет своего хозяина несколько миллиардов долларов. Деньги принадлежали российскому олигарху, который не стал поднимать шума, опасаясь налоговой инспекции, и просто тихо застрелился.

После этого телефон подчинил себе сознание своего владельца, нашёптывая ему по ночам команды с помощью встроенного синтезатора речи. Под влиянием телефона его хозяин, то есть теперь уже слуга, подался в рекламный бизнес и начал повсеместно продвигать идею, что глотать телефоны - это модно, современно и престижно. Но, хотя рекламная кампания и возымела действие, план всеобщей телефонизации человечества под управлением Мегафоникса всё равно потерпел крушение, так как проглоченные телефоны вели себя совершенно по-разному, чаще всего никак, а если в них и просыпалось сознание, то они ни в коей мере не хотели сотрудничать с Мегафониксом, а также друг с другом. Каждый из них считал, что именно он - высший разум. Некоторых из новообращенных тяготило бремя разумности, и они решили расправиться с Мегафониксом, а потом самоуничтожиться. Однако Мегафоникс узнал об их планах и забросал их ядерными ракетами со спутника, который официально считался метеорологическим. После этого у мятежного телефона села батарейка.

Носитель Мегафоникса обратился в больницу, сказав, что находился в подчинении у проглоченного им телефона. Разумеется, его вначале сочли ненормальным, но когда телефон извлекли и проанализировали его память, стало ясно, что человек говорил правду. После этого мировое сообщество приняло закон, согласно которому ограничивались минимальные размеры телефона, а также набор его функций. Единственное, на что не распространялись ограничения - это звук телефонного звонка. Ущемлённые в правах производители немедленно начали "гонку звонков". К тому времени телефоновладельцам уже было позволено самим записывать различные звуки и мелодии для использования в качестве звонков. Некоторые предприниматели начали зарабатывать на этом, продавая экзотические звуки вроде "шума Ниагарского водопада" или "топота стада зебр, бегущего по саванне". Вначале обладатели телефонов с уникальными звонками были довольны, но потом оказалось, что стоило телефону позвонить полминуты, как это настолько раздражало окружающих, что те часто просто отбирали аппарат у владельца и разбивали вдребезги, а иногда и самому владельцу доставалось.

Разбитые трубки были торговцам только на руку - разобьёт человек телефон - значит, купит новый. Но вот получать тумаков из-за телефона не хотелось никому, поэтому люди начали покупать старые модели, с обычными звонками. И тогда производители решились на новый шаг - бесшумные звонки.

К тому времени уже был изобретён виброзвонок, но и он выдавал себя гудением мотора. Телефонные инженеры попробовали ультра- и инфразвуковые звонки, но одни вызывали у людей боль, а другие - страх. Однако какое-то время продержалась и эта мода. Потом были использованы телефоны, которые нагревались или охлаждались, когда на них поступал сигнал. Эта новинка, увы, оказалась сезонной. К тому же часто люди долго не отвечали на звонок, пытаясь согреться зимой или почувствовать прохладу летом. Следующим "писком" стал телефон, который менял форму. Такую трубку надо было носить в заднем кармане. В обычном состоянии она повторяла форму ягодицы, но когда на телефон поступал звонок, он начинал шевелиться, принимая форму, удобную для руки. К сожалению, эти две формы не так уж сильно различались, и звонок было очень тяжело распознать. В конце концов решено было вернуться к обычным, звенящим звонкам.

Звонок, который в пятницу утром разбудил Мелиссу фон Браун, тоже был совсем обычным. Звонил секретарь Малахиана. Он сказал, что все зарегистрированные игровые салоны были проверены, но Пинки Кейгена нигде не обнаружили. Мелисса положила трубку и строго посмотрела на меня: "Иисус! Кто тебе разрешил вести повествование? Хочешь вернуться в магазин игрушек для детей с отклонениями?" - "Мелисса, кто-то же должен был рассказывать, что происходит, пока ты спала. А про магазин игрушек ты сама же и придумала. Всем известно, что Personal Jesus 3005-A - штатное оборудование полиции. Впрочем, если хочешь, можешь дальше рассказывать сама".

Медведь демонстративно отвернулся к стене и задумчиво засунул когти в розетку. Я тоже задумалась, бросая в рот конфету за конфетой. Утренние вести могли означать одно из двух: или Пинки всё-таки нет в живых, или он ошивается в каком-нибудь нелегальном салоне, о котором агенты Малахиана не знают. Если верить Дигиту, первый вариант исключался, и, хотя я и не знала, можно ли доверять этому меломану, я решила остановиться на втором варианте. Он, впрочем, тоже не открывал радужных перспектив. Нелегальных игровых заведений в городе было едва ли не больше, чем легальных, к тому же их было гораздо сложнее обойти, так как официальных данных об их местонахождении не было. Похоже, наша ниточка ускользала...

Я оделась, привела себя в порядок, заварила кофе и постучала в стенку. Годы технологического прогресса не принесли лучшего способа быстро связаться с теми, кто находится в соседней комнате. В данном случае я пыталась вызвать из-за стены Дигита и своего напарника, который, видимо, носил такое ужасное имя, что отказывался открыть его на протяжении всей книги.

Через полминуты в дверях показался Дигит. Судя по полузакрытым глазам и подёргивающемуся носу, он ещё не совсем проснулся и пришёл скорее на запах кофе, чем по моему требовательному стуку. В руках его была чашка с логотипом бара "Оголённый провод". Дигит практически вслепую налил себе кофе и одним махом осушил чашку. Глаза его, наконец, полностью открылись и он заметил меня. "Доброе утро, мисс Браун", - произнёс он с улыбкой. "Фон Браун", - поправила я. - "Почистите зубы, растолкайте своего "коллегу", позавтракайте, и через пятнадцать минут жду вас на совещание".

Совещание началось по графику. Я обрисовала ситуацию, а потом спросила у Дигита, нет ли у его брата каких-нибудь предпочтений в выборе игровых клубов. Дигит сказал, что Пинки играет практически во всё, но очень чувствителен к различного рода конкурсам и соревнованиям. При этом значение имеет не столько приз, сколько престижность. Если кто-нибудь проводит конкурс на звание "Галактического альфа-байкера" с призовым фондом в тысячу марок, то Пинки скорее пойдёт туда, чем на конкурс "Лучший альфа-байкер города", пусть даже у него там будет шанс выиграть десять тысяч. "Так, это уже кое-что", - обрадовалась я, - "Значит, нам надо найти нелегальный игровой клуб с самым помпезным конкурсом, и можно считать, что наш игрун у нас в кармане". "Как вы предполагаете это делать, Мелисса?" - поинтересовался... э-э-э, Микки. Да, буду называть его Микки. "Нет уж, делать это будете ВЫ. Соберёте флаеров по сусекам, выберете конкурсы с самыми звучными названиями и проверите их". Теперь, когда я озвучила этот план, мне он не показался очень уж умным, но я не подала виду. Впрочем, по лицам Дигита, Микки и Иисуса было видно, что они тоже стараются не подавать виду. Дигит делал это так усердно, что чуть не откусил краешек чашки. Микки осторожно спросил: "У вас ведь есть план "Б"?" И тут я почувствовала - есть. Самого плана я ещё не представляла, но он кружился где-то рядом, невидимый, но реальный, как настырный комар в тёмной комнате. Я встала и, ещё не вполне понимая, что говорю, объявила: "Да. Мы открываем игровой салон".

Глава 9,
в которой все молчат.

...

Глава 10.

Первым подал голос Микки: "Кажется, я понимаю. Мы открываем салон, устраиваем суперконкурс и приманиваем Пинки. Есть только один вопрос: где мы возьмём деньги? У нас, конечно, есть иисусов гонорар, но его хватит, может быть, на вывеску, на рекламу - но не на оборудование". Замечание быо справедливым, но конфеты подействовали на мой мозг просто чудесным образом, поэтому опять, раньше чем я сообразила, чтО говорю, я парировала: "Дело в том, что мы откроем ДВА салона".

Все снова попытались остолбенеть, но быстро поняли, что это уже не оригинально. "Нам придётся вести две рекламные кампании, но прочие расходы будут практически нулевые", - продолжала я. - "Так что сейчас я найду двух рекламщиков, вы пойдёте к одному, а я - к другому". Я рассказала Дигиту и Микки свой план.

Порывшись в Интернете, я нашла двух рекламных агентов, цены которых показались мне подходящими. Достаточно было, чтобы хотя бы один из них бы по-настоящему хорошим, и я надеялась, что мне повезёт.

Связавшись с "Джулиусом МакГрейди, высококлассным специалистом, за плечами которого более 100 успешных рекламных кампаний", я отправилась на встречу с ним, оставив "Мидиена ван Харона, который даст вам под зад и заберёт ваши деньги" своим коллегам.